Журнал: № 6 (278), Июнь, 2017

Наталья ТЮТЮГИНА, канд. искусствоведения, г. Уфа

Творчество М.В. Нестерова и Н.К. Рериха принадлежит к той звёздной плеяде Серебряного века русской культуры, которая с каждым столетием будет открывать новые грани своих излучений. По духовной и философской глубине восприятия бытия, по тонкости религиозного мироощущения в русском искусстве имена этих художников стоят рядом¹.

М.В. Нестеров и Н.К. Рерих явились мастерами начала ХХ столетия, которые через осознание православной культуры, православной святости, пришли к пониманию особого метаисторического пути России. Исторический путь России, по мнению художников, предрешён Свыше, и ведущим духовным началом этого пути был и остаётся Преподобный Сергий Радонежский. Воплощением Души народа предстаёт Святой Сергий в творчестве М.В. Нестерова. Строителем Русской Духовной Культуры изображает Преподобного Сергия Радонежского Н.К. Рерих².

Осознание неизменного заступничества и водительства «всея России чудотворца», духовного преобразователя России подвигло М.В. Нестерова и Н.К. Рериха, внешне независимо друг от друга, за несколько лет до начала Второй мировой войны, в 1931 – 1932 годах, создать образ Преподобного Сергия Радонежского, вновь спасающего Родину.

Но к этому осознанию каждый из художников шёл постепенно. Более того, как живописец старшего поколения, М.В. Нестеров по-своему оказывал влияние на творческое и духовное становление Н.К. Рериха. Спустя годы Николай Константинович запишет: «Ведь Куинджи, Шишкин, Репин, Суриков, Нестеров, Васнецовы — всё это было и близким, и поучительным»³.

Будучи современниками, М.В. Нестеров и Н.К. Рерих общались, их связывала художественная среда, творческое объединение «Союз русских художников». Началось это общение в связи с желанием М.В. Нестерова включить в свою коллекцию русского искусства для Уфимского художественного музея работы Н.К. Рериха. Михаил Васильевич заинтересовался творчеством молодого живописца после осенней выставки «Мира искусства» 1902 года в Москве. Выставка, как отмечает А. Гидони, «оказалась для Рериха очень успешной»⁴. В письме от 12 апреля 1903 года М.В. Нестеров благодарит Н.К. Рериха за подаренные для Уфимского музея эскизы: «Многоуважаемый Николай Константинович! Сердечно благодарю Вас за прекрасные эскизы Ваши, полученные мною только что. Они пополнили и украсили моё собрание, которое надеюсь в своё время передать родному городу. В первый же приезд свой в Петербург привезу на выбор Вам что-либо из своих работ. В каком положении дела художественных обществ и союзов? Если удосужитесь — сообщите. В Киеве остаюсь до 1 мая. Затем или на север, или прямо на юг в Гагры — Абастуман. Прошу передать мой поклон Вашей супруге. Уважающий Вас искренно Михаил Нестеров»⁵.

Н.К. Рерих подарил М.В. Нестерову три эскиза — к картинам «Заморские гости», «Идолы» и «Пляска», созданные до 1903 года⁶. В благодарность М.В. Нестеров преподнёс Н.К. Рериху акварель «Пустынник» с надписью «Н.К. Рериху. М. Нестеров».

В своих воспоминаниях М.В. Нестеров упоминает о праздничном обеде, инициатором которого выступил Н.К. Рерих, в связи с персональной выставкой, открывшейся 5 января 1907 года в Санкт-Петербурге⁷.

Спустя годы, после очередного посещения Русского музея в 1923 году, М.В. Нестеров заметит в одном из своих писем: «...отличный Рерих (огромный успех в Америке)»⁸. Художников разделял к тому времени Атлантический океан: Н.К. Рерих оказался в Америке, а М.В. Нестеров остался в Советской России. Михаил Васильевич не мог знать, что успех вызвали картины Рериха, посвящённые Древней Руси. Неизвестная Россия восхитила американцев. Выставки проходили бесплатно, хотя в России распространялись слухи о больших заработках художника⁹.

В 1942 году, узнав о 80-летнем юбилее М.В. Нестерова, Н.К. Рерих отправил поздравительное письмо из Индии: «Сердечнопочитаемый Михаил Васильевич. Сегодня дошли к нам московские газеты, из которых мы узнали о бывшем Вашем юбилее. Шлём Вам наши душевные приветствия. Творчество Ваше является выражением одного из самых возвышенных устремлений народа русского. Каждодневно мы поминаем Вас, ибо здесь с нами в Гималаях Ваш прекрасный Отрок Варфоломей (прежде он был у М.К. Тенишевой). Как чудесно высказались Вы о великом наставнике Русского Народа Сергии Радонежском. Да живёт и светит искусство Ваше на радость народам. Среди моих последних картин, наверное, полюбились бы Вам "Александр Невский", "Ярослав", "Новая Земля" ("Новугородцы"), "Богатыри проснулись". На север от нас сияют две белоснежные вершины, а за ними наша любимая Родина. Слава героическому народу Русскому! Сердцем с Вами. 24 ноября 1942 г. Наггар. Пенджаб. Гималаи. Индия»¹⁰.

Однако помимо личных в истории искусства складываются гораздо более прочные связи — творческие, более масштабные и глубже проявляющие себя во времени. Как писал о М.В. Нестерове и Н.К. Рерихе М.В. Фармаковский, «они, столь различные, роднятся одним чувством — чувством преданности своему Святому искусству»¹¹. Искусство художников, действительно, было «Святым» в том смысле, в котором М.В. Нестеров и Н.К. Рерих оказались единственными художниками в русской живописи первой половины ХХ века, которые на протяжении всего творчества создавали образы православной Руси, образы русского святого¹².

М.В. Нестеров стоял у истоков формирования в пространстве русской культуры новой духовной среды, в которой не только через икону, но и через религиозную живопись создавались условия для приобщения к Высшему началу, к молитве. М.В. Нестеровым была глубоко прочувствована православная традиция вероисповедания, которая легла в основу всех композиций мастера, передающих состояние молитвенного погружения и единения с Божественным началом, в том числе через мир природы. Есть все основания считать художника глубоко воцерковлённым человеком. И это благоговейное отношение к церковному таинству причастия было сохранено им на протяжении всей жизни, несмотря ни на какие запреты советских времён.

Нелегко давалось М.В. Нестерову утверждение нового пути в русском искусстве. Первым опытом художника, сразу же выявившим его индивидуальность, стала картина «Пустынник» (1889). Но настоящей сенсацией в художественных кругах того времени явилась работа М.В. Нестерова «Видение отроку Варфоломею» (1890). На выставке передвижников вокруг картины разгорелись жаркие споры: художники даже направили к П.М. Третьякову делегацию, чтобы отговорить знаменитого собирателя покупать картину. М.В. Нестеров, вспоминая мнение старейших художников, не принявших картину, так воспроизводил их слова: «Вредный мистицизм, отсутствие реального, этот нелепый круг (нимб) вокруг головы старика... Круг написан, так сказать, в фас, тогда как сама голова поставлена в профиль. И что особенно прискорбно, что автор делает всё это сознательно и никакого раскаяния в нём не видно»¹³. Так М.В. Нестеров впервые ввёл в пространственную перспективу станковой картины приёмы иконописания, совершенно не разрушающие целостности композиции.

Одним из мастеров нового поколения, который воспринял художественное открытие М.В. Нестерова, стал Н.К. Рерих. Николай Константинович стал воссоздавать в станковых композициях парафразы из иконописи. Таковы его картины «Пречистый град врагам озлобление» (1912), «Три радости» (1916), «Никола» (1916), «Святой остров» (1917), «Меркурий Смоленский» (1918).

Необычно в картине «Меркурий Смоленский» изоб­ражение святого, держащего свою отрубленную голову. Художник опирается на сюжет из жития святого. Но впервые подобный сюжет, изображающий ожившего святого с отрубленной головой, в станковую картину вводит М.В. Нестеров. В 1895 году Михаил Васильевич создаёт полотно «Чудо» с изображением казни святой Варвары¹⁴. Аналогии с Нестеровым в трактовке образов просматриваются и в картине Рериха «Пантелеймон Целитель» (1916, вариант – 1931). Пантелеймон Рериха — это тот же пустынник, которого Нестеров запечатлел в 1889 году в одноимённой картине.

Также впервые в русской живописи М.В. Нестеров раскрыл такое качество православной веры, как единение человека с природой, трогательное в своём искреннем восхищении красотой божественного творения и тихое в своём общении с ней. Н.К. Рерих стал следующим мастером, в творчестве которого тема безмолвного созерцания, тихого делания в гармонии с пространством, получает развитие. Вслед за М.В. Нестеровым Н.К. Рерих разрабатывает в живописи мотивы молитвенного труда, молитвенного шествия, молитвенного движения по воде. Наглядно это предстаёт в сравнении картин Нес­терова «Под благовест» (1895), «Труды Сергия Радонежского» (1896 – 1897), «Великий постриг» (1898), «Молчание» (1903), «Тихие воды» (1912) и полотен Рериха «Святой остров» (1917), «И Мы трудимся» (1922), «И Мы приносим свет» (1922).

После «Видения отроку Варфоломею» М.В. Нестеров пишет серию работ, посвящённых Преподобному Сергию Радонежскому: «Юность Преподобного Сергия» (1897), триптих «Труды Сергия Радонежского», «Преподобный Сергий Радонежский» (1899), «На Руси» («Старец в пути») (1900). В 1892 году в России отмечали 500-летие со дня кончины Святого Сергия. Для М.В. Нестерова это событие послужило внешним толчком к созданию подобного цикла картин, но глубоко внутри, в душе художника, жила вера. Вера художника не выставлялась напоказ: М.В. Нестеров вёл обычный для его круга светский образ жизни. Возможно, это и послужило поводом С. Глаголю усомниться в глубине религиозного чувства художника. «Изображая схимника, представшего взору отрока Варфоломея, — писал критик о картине художника «Видение отроку Варфоломею», — Нестеров хотел изобразить его таким, каким мог его увидеть отрок. И в своих стремлениях Нестеров, конечно, далеко уходит от собратьев-ре­алистов. Эти стремления сближают его с рядом новых течений, которые в самую свою основу положили ту же неразрывную связь живописи с передаваемой ею темой, которые хотят рисовать Древнюю Русь в тех образах, какие создавал художник в доисторическую эпоху, хотят передавать историю в формах, родных её времени и пр. Во многом Нестеров является даже передовым бойцом этого направления, одним из первых его провозвестников. Но при этом, конечно, остаётся ещё большим вопросом, сделался ли сам художник духовидцем, верил ли он сам в появление святого схимника перед отроком Варфоломеем, да и нужна ли была неизбежно эта вера»¹⁵. Но нам уже не приходится сомневаться в том, нужна ли была вера М.В. Нестерову: всё творчество художника свидетельствует, что верил он глубоко и искренне. По этому поводу Михаил Васильевич писал: «Я не любил и не люблю тем "сегодняшнего дня" — тем общественных, особенно касающихся "политики". (...) Искусство имеет свою сферу влияний на человека. Оно как бы призвано оберегать эту "душу", не допускать, чтобы она засорялась скверной житейской. Искусство сродни молитве»¹⁶.

Сильное впечатление произвела на М.В. Нестерова речь историка В.О. Ключевского, произнесённая по случаю 500-летия со дня памяти Святого Сергия¹⁷. Это же выступление вспоминал и Н.К. Рерих: «К радости многих и к изумлению некоторых, Ключевский начал читать о Преподобном Сергии. Он создал облик истинного подвижника и предпослал своей лекции очень простую мысль: "Мы, историки, должны быть очень честны. Мы должны уметь подходить к фактам без всякой предубеждённости так, как они есть". И вот, во имя непредубеждённости, он обрисовал необыкновенного, неустанного труда облик Преподобного, так близкий всем, такой просветлённый, близкий всему будущему. Ключевский закончил свою лекцию о Преподобном Сергии словами: "Он знал лучше других"»¹⁸.

«Изумление некоторых» слушателей было связано с приверженностью идеям нигилизма, которые всё больше завоёвывали умы молодёжи того времени. В конце XIX века в России уже открыто начинал звучать вопрос: а был ли Христос, может, Христа и не было? А В.О. Ключевский со всей убедительностью утверждал, что житие Преподобного Сергия Радонежского — это истинное историческое свидетельство со всеми его чудесами, в котором отразилось «нравственное содержание» «живой души народа»¹⁹.

После завершения в 1900 году первого цикла картин, посвящённых Преподобному Сергию Радонежскому, М.В. Нестеров не раз возвращается к этой теме, воссоздавая образ Сергия в новых вариациях: это и росписи художника в храме Александра Невского в Абастумане (1899 – 1904), и картины «Святая Русь» (1905), «Душа народа» (1916). В 1920-е годы как продолжение темы Святой Руси и Души народа отрок Варфоломей в картинах М.В. Нестерова появляется рядом с Христом: два великих Путника являют свои лики простой русской женщине, страннице, в картине «Путник» (1921), Христос благословляет мальчика в картине «Благословение отрока» (1926). Пустынник и медведь — вечная тема милосердия и единения с природой — предстают в одноимённой картине М.В. Нестерова 1925 года.

Именно в эти годы на другом конце света, в Америке, Н.К. Рерих пишет свою знаменитую серию «Санкта» (1922). Эта серия картин воссоздаёт духовный облик общины, основанной и завещанной Руси Преподобным Сергием Радонежским. «И высятся главы храмов. И всё время идёт внутренняя духовная работа»²⁰, — писал Н.К. Рерих о времени Святого Сергия. Трогательное общение святого с медведем запечатлено Н.К. Рерихом в картинах «Язык леса» (1922), «Сотрудники» (1922), «Сергий Строитель» (1924)²¹.

Житие Преподобного Сергия, включающее подробное описание нелёгкой жизни святого и всех её чудесных проявлений, для М.В. Нестерова и Н.К. Рериха, как и для В.О. Ключевского, является источником творческого вдохновения. В этом историческом документе для художников проявилась метаистория, творимая не только человеческими руками, но и в Высших мирах.

В 1931 – 1932 годах М.В. Нестеров пишет совершенно новый цикл картин, посвящённый Святому Сергию: «Пересвет и Ослябя», «Небесные защитники», «Дозор (Сон послушника)»²². Основная идея произведений художника — это заступничество Сергия Радонежского за Землю Русскую и в те отдалённые времена, когда Он благословлял Дмитрия Донского на Куликовскую битву, и после ухода с земного плана бытия, когда Святой Сергий поддержал русский народ при обороне Москвы во время польского нашествия, и в настоящий момент истории. Метаистория, которая запечатлела в народной памяти покровительство Преподобного Сергия, вновь проявила себя в роковой час и нашла отражение в картине М.В. Нестерова «Дозор»: Святой Сергий верхом на коне выехал на дозор. В канун Второй мировой войны художник прозревал заступничество за Россию Преподобного Сергия Радонежского.

М.В. Нестеров завершил новый Сергиевский цикл картин в тот год, когда далеко на Востоке, в Гималаях, закончил работу над картиной «Святой Сергий» (1932) Н.К. Рерих. Как и М.В. Нестеров, художник думает об обороне Родины за девять лет до начала мировой войны. Защитником России мастеру, как и М.В. Нестерову, видится Святой Сергий. На полотне Н.К. Рерих вязью делает надпись: «Дано Св. Преподобному Сергию трижды спасти Землю Русскую: первое при князе Дмитрии. Второе при Минине. Третье...»²³ (На картине многоточие, а в одном из очерков Н.К. Рериха — «теперь».)

«Историк Ключевский, человек, озарённый зорким духовным зрением в судьбу нашего народа, писал: "Русская государственность не погибнет до тех пор, пока у Раки Преподобного будет гореть лампада". Мы уже упомянули, как в самые страшные моменты русской истории заступничество Преподобного спасало наш народ. (...) Так и теперь, в эпоху разгула тёмных сил, первым этапом служения под знаменем Преподобного будет ясное осознание в наших сердцах Его как Водителя и Заступника перед Престолом Всевышнего»²⁴, — писал Н.К. Рерих в 1934 году. Тем же событиям из русской истории посвящает свои картины и М.В. Нестеров: «Пересвет и Ослябя» — покровительство Святого Сергия «при князе Дмитрие», «Небесные защитники» — «при Минине», «Дозор» — «теперь».

Вслед за М.В. Нестеровым Н.К. Рерих вводит в картину «Святой Сергий» такой иконописный приём, как изображение войска в виде приближенных друг к другу пик и щитов, за которыми неразличимы лица. М.В. Нестеров использовал это в эскизе картины «Прощание святого Сергия с князем Дмитрием Донским» (1897), которая не была осуществлена. С. Глаголь в этой связи писал: «В этом эскизе он один из первых очень удачно использовал обычное на образах изображение воинства в виде тесно стоящей толпы с лесом вздымающихся над ней копий»²⁵.

В воссоздании облика Святого Сергия Радонежского художников волновало и внешнее сходство с исторической личностью. М.В. Нестеров в этой связи вспоминал: «Но чего я особенно боялся — это лица Сергия (...) Одно для меня было ясно, что Сергий был русый. Позднее, в "Трудах", я написал его с рыжеватой бородкой, и чутьё тогда меня не обмануло. В 1920 году, когда мощи преподобного Сергия были вскрыты, я своими глазами убедился в том, что не ошибся. ...Волосы были русые с лёгкой проседью, с проседью же была и рыжеватая борода Сергия»²⁶. Написанный Н.К. Рерихом образ, с выраженными скулами, с глазами, близко посаженными, с приподнятыми внешними уголками, с прямой линией бровей и носа, представлен на плащанице святого начала XV столетия.

Знал М.В. Нестеров и такой иконописный символ, как три круга на епитрахили Преподобного: они изображены художником в триптихе «Труды Сергия Радонежского» и в эскизе к картине «Святая Русь»²⁷. Н.К. Рерих также использовал этот символ сначала традиционно, на епитрахили святого в эскизе к картине «Святой Сергий», а затем, в законченном варианте картины, перенёс его на плат в руках Преподобного. Для Н.К. Рериха иконописная идеограмма — символ Святой Троицы — явилась знаком защитным и была представлена как символ защиты Культуры, символ Знамени Мира. «Знамя Преподобного Сергия Радонежского» — так назовут Н.К. и Е.И. Рерих сборник, увидевший свет в 1934 году. А в 1935 году Знамя Мира — Знамя Святого Сергия — было утверждено как знак международного договора «Пакт Рериха», призванного защищать духовное и материальное наследие народов от разрушений в случае вооружённого конфликта и в мирное время.

Несмотря на расстояние, разделяющее Москву и долину Кулу в Индии, М.В. Нестерова и Н.К. Рериха, несомненно, соединила глубокая вера в неисповедимость духовного пути России, осознание этого пути как метаистории. «...Через Крестный путь и свою Голгофу — Родина наша должна прийти к великому воскресению. Когда оно свершится! — кто знает, — но знамение есть»²⁸, — писал М.В. Нестеров. «Россия — мессия новых времён»²⁹, — утверждал Н.К. Рерих.

Истоки духовности России были заключены для М.В. Нестерова и Н.К. Рериха в православной культуре. Переосмысляя традицию, обращаясь к иконным ликам и вводя приёмы иконописания в светскую живопись, М.В. Нестеров открыл новые пути в искусстве. Н.К. Рерих продолжил его начинания в живописи и в плане развития темы и мотивов, и в плане глубины постижения духовной природы православной культуры. М.В. Нестерову этот путь позволил создать необыкновенно человечные образы святых, а Н.К. Рериху — соединить святые облики с величественными горными вершинами. Как писал Сергей Маковский, «есть художники, познающие в человеке тайну одинокой духовности. Они смотрят пристально в лица людей, и каждое лицо человеческое — мир отдельный от мира всех. И есть другие: их манит тайна души слепой, близкой и общей для целых эпох и народов, проникающей стихию жизни, в которой тонет отдельная личность, как слабый ручей в тёмной глубине подземного озера. Два пути творчества. Но цель одна. Достигая ясновидения, и те, и другие художники (сознательно или невольно) создают символ. Цель — символ, открывающий за внешним образом мистические дали»³⁰. Точкой соединения этих сторон творчества М.В. Нестерова и Н.К. Рериха явился образ Святого Сергия Радонежского, в силу и покровительство которого художники глубоко верили. И не случайностью нам видится факт совпадения во времени прозрений великих русских художников о заступничестве Преподобного Сергия за Россию в самый критический момент истории ХХ века. Как писал Н.К. Рерих, «как бы ни шли путники разными тропами, но если вы­шли они под единым благословением, то и благодатно встретятся они на перепутьях»³¹.

---

¹ В художественной критике впервые эти два имени были поставлены рядом в 1908 году в статье Мстислава Фармаковского «Художественные заметки (М. Нестеров и Н. Рерих)» (Образование. 1908. № 8). К этому времени было над чем поразмышлять: оба художника стали известны как храмовые живописцы, тема православной Руси оказалась не только прерогативой М.В. Нестерова, но, вслед за Русью языческой, заняла самостоятельное место в творчестве Н.К. Рериха. Попытка М. Фармаковского осмыслить образ Творца, Бога в искусстве начала века, сопоставляя двух художников, лишний раз свидетельствует о том, что среди современников наиболее глубоко и ярко эта тема решалась в творчестве М.В. Нестерова и Н.К. Рериха.

Эти два имени ставятся рядом вновь спустя более полувека. Авторы исследования жизненного и творческого пути Н.К. Рериха П.Ф. Беликов и В.П. Князева отмечают единовременность создания в начале тридцатых годов ХХ века образа Святого Сергия у М.В. Нестерова и Н.К. Рериха (Беликов П.Ф., Князева В.П. Н.К. Рерих. Самара: Агни, 1996. С. 168).

Близость творческого наследия Н.К. Рериха послереволюционного периода к творчеству М.В. Нестерова подчёркивает и Е.И. Полякова, которая обращает внимание на серию картин художника 1922 года «Санкта» (Полякова Е.И. Николай Рерих. М.: Искусство, 1973. С. 213).

В конце ХХ столетия Г.К. Вагнер в книге «В поисках Истины. Религиозно-философские искания русских художников. Середина XIX – начало ХХ в.» (М.: Искусство, 1993) также ставит имена художников рядом, а вернее — друг за другом. Если М.В. Нестеров как живописец сформировался в конце XIX века, почерпнув всё самое лучшее из творений предшествующего поколения, то Н.К. Рерих, относительно М.В. Нестерова, — это художник нового поколения (разница в возрасте между Нестеровым и Рерихом составляла 12 лет). Для Г.К. Вагнера среди мастеров начала века Н.К. Рерих оказывается «последним большим художником "Серебряного века"», который вслед за мастерами XIX столетия, в том числе вслед за М.В. Нестеровым, поднимает на новую высоту в своих религиозно-философских исканиях понимание Истины.

² Из «Слова академика Н.К. Рериха на освящение часовни Св. Преподобного Сергия, сооружённой Сибирским отделом Общества друзей Музея Рериха, в Радонеге, Чураевка, шт. Коннектикут» // Знамя Преподобного Сергия Радонежского. Изд-во «Алтаир», 1934. Репринт: Изд-во РИО «Денница», 1991. С. 24 – 27.

³ Рерих Н.К. Россия // Листы дневника. Т. 1. М.: МЦР, 1995. С. 379.

⁴ Гидони А. Творческий путь Рериха // Аполлон. 1915. № 4 – 5. С. 6.

⁵ Архив ГТГ, ф. 44, оп. 1, д. 1054.

⁶ В книге «Рерих» (текст Ю.К. Балтрушайтиса, А.Н. Бенуа, А.И. Гидони, А.М. Ремизова, С.П. Яремича. Пг., 1916) в перечне произведений художника указано, что первый вариант картины «Заморские гости» 1900 года, выполненный акварелью, и эскиз «Идолы» 1901 года, написанный маслом, принадлежали М.В. Нестерову, а затем были переданы в Уфимский музей.

До 1994 года эскиз Н.К. Рериха «Заморские гости» хранился в семье М.В. Нестерова, так как сам художник в 1922 году запросил его из Уфимского музея (см.: Архив БГХМ им. М.В. Нестерова, ф. Р, оп. 4, ед. хр. 8, л. 20). В 1994 году эскиз «Заморские гости» был возвращён в музей дочерью художника Натальей Михайловной Нестеровой.

⁷ «В первые дни её открытия я узнал, что меня собираются чествовать обедом, что идёт подписка, что инициаторами этой затеи были Рерих и Сергей Маковский», — писал М.В. Нестеров (Нестеров М.В. Воспоминания. М.: Сов. художник, 1985. С. 269).

⁸ Нестеров М.В. Письма. Л.: Искусство, 1988. С. 284.

⁹ «Здесь время очень трудное и прожить искусством задача нелёгкая. Одними восторгами не проживёшь, а если бы толпы приходящих на мою выставку платили хотя бы по 50 д., то я уже был бы богат и стремился бы из Америки на Восток», — писал Н.К. Рерих из Америки
в Париж М.К. Тенишевой (письмо Н.К. Рериха к М.К. Тенишевой от 18 февраля 1922 года из Нью-Йорка // РГАЛИ, ф. 2408, оп. 1, ед. хр. 8).

¹⁰ Архив МЦР, ф. 1, оп. 1, д. № 10754. Н.К. Рерих ждал ответ, но его не последовало: М.В. Нестеров скончался 18 октября 1942 года и не успел получить поздравление. Не получив ответа на своё письмо, Н.К. Рерих спрашивает о М.В. Нестерове у брата Бориса Константиновича, который жил в то время в Москве (см.: Рерих Н.К. В Москву // Листы дневника. Т. 3. М., 1996. С. 90).

¹¹ Фармаковский М. Художественные заметки (М. Нестеров и Н. Рерих) // Образование. 1908. № 8.

¹² Исследователем наследия М.В. Нестерова, впервые поставившим и изучившим проблему религиозного творчества художника советского периода, стала Э.В. Хасанова, защитившая в 2005 году кандидатскую диссертацию на тему «Религиозная проблематика живописи М.В. Нестерова советского периода».

¹³ Нестеров М.В. Воспоминания. С. 127.

¹⁴ Картина М.В. Нестерова «Чудо» (1895) не сохранилась.

¹⁵ Глаголь С. Михаил Васильевич Нестеров. Жизнь и творчество. М.: Изд-во И. Кнебеля, 1914. С. 47 – 48.

¹⁶ Нестеров М.В. «Продолжаю верить в торжество русских иде­алов». Письма к А.В. Жиркевичу // Наше наследие. 1990. № 3. С. 20.

¹⁷ Дурылин С. Нестеров. В жизни и творчестве. М.: Молодая гвардия, 1976. С. 152.

¹⁸ Преподобный Сергий. Слово Н.К. Рериха, произнесённое им в Нью-Йорке после лекции Г.Д. Гребенщикова о Св. Сергии // Рериховский вестник. Вып. 4. 1991, январь – декабрь. Санкт-Петербург; Извара; Барнаул; Горно-Алтайск, 1992. С. 54.

¹⁹ Благодатный Воспитатель русского Народного Духа. Речь профессора академика В.О. Ключевского, произнесённая в торжественном собрании Московской Духовной академии 26 сентября 1892 г. в память Преподобного Сергия // Знамя Преподобного Сергия Радонежского. С. 3 – 23.

²⁰ Рерих Н.К. Одеяние духа // Цветы Мории. Пути Благословения. Сердце Азии. Рига: Виеда, 1992. С. 101. Подробно об этой серии картин Н.К. Рериха см.: Сергеева-Тютюгина Н.В. Древнерусская традиция в символизме Н.К. Рериха. М.: МЦР, 2007. С. 39 – 59.

²¹ Надо заметить, что ещё в начале ХХ столетия подобную картину общения монахов с медведями можно было воочию наблюдать в отдалённых русских монастырях. Красочно описывает подобную ситуацию в своих воспоминаниях современник М.В. Нестерова и Н.К. Рериха художник К.А. Коровин. См.: Константин Коровин вспоминает. М.: Искусство, 1990. С. 289 – 290.

²² Дурылин С. Нестеров. В жизни и творчестве. С. 169 – 173. Две работы мастера — «Дозор» и «Небесные защитники» — хранятся в Церковно-археологическом кабинете Троице-Сергиевой лавры, картина «Пересвет и Ослябя» находится в частном собрании.

²³ Рерих Н.К. Свет Неугасимый // Душа народа. М.: МЦР, 1995. С. 75.

На картине «Святой Сергий Радонежский» 1932 года из собрания Государственной Третьяковской галереи последнее слово надписи отсутствует. Надпись скрыли в связи с завоеванием фашистами Праги, где первоначально находилась картина. В 1944 году Н.К. Рерих вспоминал: «В Праге на картине "Св. Сергий" была надпись: "Дано Преподобному Сергию трижды спасти Землю Русскую. При князе Дмитрии, при Минине и Пожарском и теперь". Перед самым нашествием друзья сокрыли эту надпись и в последнем письме известили об этом сокрытии. Теперь скоро откроют, если только вообще что-либо уцелело от вандалов. Сергиевы картины в Чехословакии, в Югославии, в Америке, в Индии». См.: Рерих Н.К. Не болей! // Листы дневника. Т. 3. С. 242.

Существует несколько предположений относительно того, почему в своём очерке надпись на картине «Святой Сергий» Н.К. Рерих приводит со словом «теперь», в то время как на самом полотне оно отсутствует; эта тема ещё ждёт своего исследователя.

²⁴ Рерих Н.К. Свет Неугасимый. С. 75.

²⁵ Глаголь С. Михаил Васильевич Нестеров. Жизнь и творчество. С. 34.

²⁶ Нестеров М.В. Воспоминания. С. 155.

²⁷ Воспроизведение эскиза к картине «Святая Русь» см.: Михайлов А. М.В. Нестеров. Жизнь и творчество. М.: Сов. художник, 1958. С. 173. М.В. Нестеров не перенёс символ триединства на епитрахили Святого Сергия из эскиза в законченный вариант картины «Святая Русь».

²⁸ Нестеров М.В. «Продолжаю верить в торжество русских иде­алов». С. 22.

²⁹ Рерих Н.К. Россия // Россия. М.: МЦР, 1992. С. 33.

³⁰ Маковский С. Н.К. Рерих // Держава Рериха. М.: МЦР, 1992. С. 16.

³¹ Рерих Н.К. Художники // Листы дневника. Т. 1. С. 212 – 213.

Рассказать о статье друзьям:

Работа СибРО ведётся на благотворительные пожертвования. Пожалуйста, поддержите нас любым вкладом: